Вот такая эндокринология радости. This is the endocrinology of joy.

Дофамин, серотонин, эндорфины – это всё нейромедиаторы, лежащие в основе положительных эмоций. Они необходимы для нашего приспособления к миру и жизни в нём: благодаря им мы социально взаимодействуем, строим отношения, закрепляем полученный опыт, выделяем значимое в потоке раздражителей. Это, как бы не было поэтично, как бы иногда не опьяняло и не причиняло бед – просто неотъемлемая часть функций нашего мозга.

Вот такая эндокринология радости.

Можно безвредно обеспечивать выработку дофамина. Обычными житейскими удовольствиями. Но тогда почему же так много людей начинают употреблять наркотики? Неужели не хватает положительных эмоций?

Здесь надо сказать, что серотонин и эндорфины отвечают за радость «здесь и сейчас», а также понижают болевую чувствительность. Дофамин отвечает за «предвкушение» хорошего. В последние годы нейробиология открыла ещё ряд медиаторов настроения. Например, фенилэтиламин – тоже биогенный амин, формирующий характерное чувство влюблённости (прямо как окситоцин).

Но эти нейромедиаторы работают во благо только до тех пор, пока их уровень чётко увязан с обстановкой, с раздражителями, с реальными событиями. Обычно так и происходит: у идущего на свидание человека мозг переполнен дофамином и фенилэтиламином, а у идущего на серьёзный разговор с начальником их уровень куда ниже. Это модифицирует наше поведение, а от него зависит, когда мы получим следующую порцию «гормонов счастья». Всё работает идеально.

Молекулы же наркотиков чаще представляют собой структурные аналоги тех самых «гормонов счастья».
— амфетамины – это производные фенилэтиламина,
— опиоиды имитируют эндорфины,
— кокаин стимулирует высвобождение дофамина.
И получается как бы искусственное введение нейромедиаторов радости. Прямая химическая стимуляция центров удовольствия – вместо поиска и обеспечения приятных раздражителей!

К этому эволюция нас точно не готовила – она не могла «предположить», что у нас будет возможность прямой стимуляции центров радости. Поэтому у нас нет ограничителя, не дающего привыкнуть к искусственному удовольствию. Мозг интерпретирует любую радость как нечто хорошее. Условный рефлекс замкнулся. Всё!

И по понятной причине привыкнуть к прямому введению радости в организм куда проще, чем к обычным удовольствиям – не в силу дешевизны, а в силу иллюзии контроля.

Наши житейские радости, увы, не всегда предсказуемы. Ведь и идущий на свидание герой-любовник может получить неожиданный отказ (а спешащий на разговор с начальником – неожиданное повышение). А человек, привыкший получать удовольствие от спорта, может получить травму. В любом любимом и приносящим радость деле есть «неприятные» моменты. Наша жизнь – сложная штука. И наш уровень радости не всегда соответствует нашим планам. И это часть системы адаптации и контроля поведения.

Но это вряд ли объяснишь человеку, «взломавшему систему» химическим путём – ведь у него всё просто! Сколько вещества введёшь, столько радости получишь! А радость всегда подкрепляется и закрепляется. Искусственная радость сбивает мозг с толку.

А вся смертельная опасность состоит от двух моментов:

Сама привычка.
С момента первых доз наркотика человек уже крепко привык к искусственному удовольствию и стремится ко всё большей дозе. Все дальнейшие опасные явления: интоксикация, повреждение органов, в том числе мозга, неадекватное поведение – следствие постоянного употребления наркотика в больших количествах. Следствие привычки. Которая просто по биологическим причинам не может не сформироваться на первой же дозе. Сам принцип работы мозга не позволит, однажды попробовав, дальше употреблять по чуть-чуть.
Разрушение системы адаптации.
Испытав прямую стимуляцию, больше не надо адаптироваться. Регуляция поведения разлаживается, а внутренний мир человек обедняется. Больше не надо ходить на свидания, смотреть хорошие кинофильмы и читать книги, путешествовать и прыгать с парашютом. Всё это теряет смысл перед искусственной радостью. По сути, человек умирает как личность – всё «человеческое», вся психическая жизнь оказывается ненужной перед лицом искусственной радости.